Похоть прекрасно знал, где искать Лень. Их брат славился множеством неприятных черт характера, если такой человеческий термин можно было использовать по отношению к существу их породы и происхождения. Но, по крайней мере, один плюс у данного Греха был, а именно – постоянство. Похоть ни на миг не сомневался, что Лень находится именно там, где Первородный видел его в последний раз.
Не составила труда вспомнить это место; мозг Грехов не был человеческим, он не нуждался в отдыхе и подпитке, и мог хранить немыслимое количество информации. Так вот, Похоть просто прокрутил все воспоминания в обратном направлении и направился в собственную квартиру в Нью-Йорке. Домов, квартир и прочих мест обитания у Греха было предостаточно. Все они были зарегистрированы на разные имена; часть из них была куплена честным путем, часть приобретена нелегально.
Именно эта квартира была заработана кровью и потом Греха, решившего освоить профессию американского доктора. Похоти казалось забавным разрабатывать разные легенды для множества городов мира. В Нью-Йорке он прожил достаточно долго, и этот отрезок времени был насыщенным. Похоть, под именем Джейкоб Смолл, закончил здесь медицинский университет, усердно посещая все занятия, прошел ординатуру в местной клинике и стал, как это было ни банально, гинекологом.
Черт его знает, что его привлекло в этом. Возможно, Смертному Греху было приятно посмотреть, к чему приводит неразборчивость в сексуальных связях. Природа порой самостоятельно выполняла миссию Похоти, с которой он был послан самим Творцом, и выполняла неплохо. К слову, Первородный на своем человеческом посту отлично справлялся с двумя задачами сразу. Он был хорошим доктором, а также хорошим Грехом, внушавшим своим гулящим пациенткам, как не нужно поступать.
Конечно, через десяток лет Похоти надоела эта статичность, и он официально уволился, чтобы не вызывать подозрений, да и исчез из города спустя какое-то время. Потом он навещал еще раз этот город, и был тронул внезапно накатившей ностальгией по купленной квартирке – небольшой, но вполне уютной. Впрочем, все это было неважно, но к настоящему моменту эта история имеет непосредственное отношение. Именно в тот второй визит Похоть приютил у себя своего брата.
Теперь Похоть возвращался, вспоминая все это за какой-то краткий миг, пока его нематериальное тело растворялось в воздухе. Энергия порока направилась к Америке, за долю секунды перемахивая огромный океан. Жаль этого полета Похоть как следует рассмотреть не мог. В момент, когда его физическое тело прекращало быть чем-то материальным, у Похоти просыпались совсем иные чувства. Это было трудно описать словами, ведь люди не могли этого ощутить на себе. Можно было сказать, что Порок чувствовал подсознательно все, что творилось вокруг, и мог задавать себе направление, но для того, чтобы видеть – ему нужны были глаза.
Очутившись в собственной квартире, Похоть принялся воссоздавать свою физическую оболочку, быстро проявляясь в пространстве. Жаль было невозможно заснять этот эффект на камеру и прокрутить его в медленном варианте. Зрелище было бы поистине шедевральным – как проявляются кости, опутываются жилами, наращивают суставы, как бегут бесконечные линии вен и нервов, покрываясь мышечной тканью. Похоть не забыл и про одежду, за тысячи лет привыкнув к человеческому облику.
Через толику секунды – а именно столько длилось все перемещение и превращение – улыбка Похоти, так старательно воссозданная Грехом на молодом лице, спала. Если бы Первородный был человеком, он бы воистину засомневался, туда ли он попал. Квартира была… Первым на ум шло слово «запущена», но это слово казалось таким мелочным, не описывающим всю суть того бедлама, что творился на небольшой территории, некогда любовно обставленной хозяином. Лень был здесь, как и предполагал Похоть, он играл в видео-игру, усыпанный крошкой от чего-то съестного.
- Господь Всемогущий, - прошептал Похоть как-то беспомощно. Он чувствовал себя в наибольшей степени человеком на данный момент, хотя бы потому, что испытывал целую гамму чувств и эмоций, которые непонятным образом переплетались и компоновались в нем, - Что это такое? – спросил он уже в голос, прекрасно понимая, каким глупым был этот вопрос. И заранее зная на него ответ: «Это Лень».
- Ладно, - быстро оправился Похоть, откашлявшись, - Ладно. Я дарю эту квартиру тебе, - протараторил он, быстро решив сию проблему. Было гораздо проще дать Лени собственное место обитания (хотя бы на какое-то время), где его будет легко и быстро найти, чем приводить это смердящее место в божеский вид, - Ты не мог бы хотя бы… перетрансформироваться? – с надеждой спросил Похоть и пояснил, - Исчезнуть и создать уже чистую форму? Нет?
Похоть перешагнул через целую гору упаковок из-под пиццы, явно брошенных ленивой рукой, и едва не упал, споткнувшись о валяющуюся бутылку из-под пива. Зачем есть настоящую пищу и пить настоящую выпивку Похоти было непонятно. Иногда он тоже ради разнообразия ходил в ресторан, но не так же часто – они же не были людьми, в конце концов!
- Боже мой, - простонал Похоть, - Это кара для всех нас. Боже, ты был несправедлив, - он чуть приподнял взгляд к потолку, якобы к небесам, но отчего-то сомневался, что Бог слышит его. Впрочем, это была отдельная тема, и взгляд Похоти вернулся к «чудовищу», сидящему перед экраном.
- Эй, - он щелкнул пальцами перед лицом Лени, привлекая к себе внимание, - Я не просто так пришел подмыть тебе задницу, Лень, нам надо поговорить.

Лень вздрогнул, но от своего занятия не оторвался. Зрелище было поистине отвратительным; настолько, что Похоть живо понял, почему этот грех вошел в семерку лидеров. Правда на момент их создания, людям были неподвластны данные технологии и возможности, но кто знает, может быть, Творец глянул в будущее и был неприятно удивлен тому, к чему пришло человечество, используя свой неповторимый разум. На миг Похоть задумался, как выглядит его собственный порок со стороны – неужели столь же низменно? Он качнул головой, выбрасывая эти мысли: ему предстоял тяжелый разговор и, кажется, не менее тяжелый день.
- На меня не действуют твои флюиды, братец, - проговорил Похоть, пристально вглядываясь в лицо Греха черными глазами, - Хорошо, скажи мне, ты ведь смотришь телевизор? Ты должен смотреть телевизор, ты же Лень, - Первородный сделал пару шагов за спиной порока, не в силах сохранять недвижимое состояние столь же долго, как и его собеседник. Распихивая носком ботинка валяющийся мусор, Похоть медленно прохаживался туда и обратно.
- Ты видел новости? То, что творится в Европе? – продолжил он, даже несколько размеренно, будто пытаясь угодить Лени, - Так вот, братец, это не просто война. Ее затеяли не люди. Насколько мне известно, какая-то группа чокнутых непонятным образом вызволила самого Князя Тьмы из бездны ада, - Похоть подождал несколько секунд, но быстрой реакции, конечно же, не дождался, - Человечеству грозит истребление, если мы что-то не предпримем.
Похоть уже раскрыл рот, чтобы продолжить свою мысль – ведь вряд ли Лень так быстро уловил, что от него требуется поднять свой драгоценный зад и в кои-то веки начать действовать. Но мысль перебил тихий, едва слышимый стон, донесшийся из ванной. Грех приподнял бровь, глядя на брата, но тот даже не изменился лицом. Какого черта? Похоть чувствовал людей, которые жили по соседству, видел их порочные души насквозь. За секунду пребывания здесь он понял, кто кому и с кем изменяет, у кого какие тайные желания и сколько раз на дню люди предавались удовольствию со своей рукой. Но здесь, в этой квартире, Похоть мог поклясться – никого не было.
Грех замолчал – нечего было говорить при людях, это могло вызвать ненужные вопросы. Он и так подставил себя, появившись из ниоткуда. Похоть перешагнул через лужу чего-то липкого и направился в ванную комнату. Он включил свет и распахнул дверь, задохнувшись от волны отвратительного смрада, ударившего тугим потоком в лицо. На унитазе сидел человек, точнее то, что от него осталось. Кожа его стала пергаментной и плотно облегала кости, лишенные мышц и подкожного жира. Лицо напоминало серый череп, глаза запали настолько, что казались черными провалами.
Головой человек лежал в раковине, из крана которой сочилась тонкая струйка воды – вероятно именно эта влага не давала бедняге умереть несколько недель подряд. Руки его безвольно свисали и, не смотря на то, что в квартире было полно еды, он явно умирал от голода и крайнего истощения. Ему было просто лень подняться, чтобы взять себе немного еды или уйти из этого чертового места.
- Какого черта? – воскликнул Похоть, испытывая невольную жалость к бедолаге. Ведь где-то за этими стенами у него были родственники, которые, пожалуй, уже с ног сбились в поисках своего сына, брата, возможно, мужа. Похоть даже не мог прочесть его душу, человек уже был на одном волоске от смерти, его душа едва теплилась в том, что осталось от тела. Нет, все же, каким бы извращенным порой не был Похоть, его жертвы погибали с удовольствием.
Грех захлопнул дверь, глубоко вздыхая, и направился к стене рядом с телевизором. Он выдернул вилку из розетки и широкая плазма погасла, лишив Лень развлечения. Упрямый черный взгляд направился на брата.
- Нам надо встретиться всем вместе и обсудить положение дел, - скрипнув зубами продолжил Похоть.

Недовольные и обиженные взгляды Лени не действовали на Похоть, за тысячи лет он выучил все эти уловки наизусть. Впрочем, кажется, никто из Грехов на них никогда и не велся. Лень не воспринимали всерьез. Более эксцентричные Грехи порой считали его бесполезным, но только не Похоть. Он прекрасно знал, на что способен этот безалаберный с виду порок. Сейчас, вспоминая ужасающее лицо умирающего в ванной мужчины, Похоть только убедился в этом. Лень – был страшным Грехом. У него было крайне мало послушников в церкви, но на деле оказывалось, что за ним следовали миллионы людей по всему свету, хотя и не понимали этого.
- Конечно, не сможешь. Тебе будет лень, - с ноткой садизма в голосе проговорил Похоть, нависая над собратом. Ладонями он уперся в спинку дивана, по обе стороны от головы ленивого порока, - Мне плевать, как ты это сделаешь. Твои верные помощники погрузят твою тушку в самолет до Италии или ты соизволишь переместиться, как все нормальные Грехи, но ты будешь там. И ты будешь обсуждать вместе с нами текущее положение дел, и ты будешь активно думать, как нам все это исправить.
Черные глаза Похоти ни на миг не отпускали взгляда Лени, он приковал все его внимание к себе, чтобы тот даже не думал увильнуть от неприятной беседы. Теперь Похоть прекрасно понимал, почему остальные собраться негласно спихнули задачу притащить Лень на него. Они бы просто убили его. Пару раз, чтобы выпустить пар, а затем, утрамбовав созданную им тушку в чемодан, отправили бы почтой во Флоренцию, чтобы только не вести бесполезных разговоров.
- Твое влияние здесь – бесполезно, брат мой. Ты нужен там, в Европе, - почти шепотом сказал Похоть, не скрывая своего ехидства, и едва прикоснулся к губам Лени тонким поцелуем. Якобы в знак поощрения за такие великие жертвы. Сделав это, Похоть выпрямился, увеличив расстояние между собой и собеседником и дав Лени чуть больше личного пространства.
- Никто из нас еще не видел Люцифера воочию, поэтому мы можем лишь гадать – действуют ли на него наши способности или нет. Возможно, помогут артефакты. Мы могли бы создать что-то новое, если бы совместили наши силы. Все это нам и нужно обсудить, а пока наша задача – не дать всем людям погибнуть. И вот тут-то ты точно пригодишься, - усмехнулся Похоть, облокачиваясь о стену спиной, - Сделай так, чтобы людям было лень воевать.
Грех искренне надеялся, что это окончание разговора, и он привел достаточно аргументов, чтобы его брат поднялся с засиженного дивана и пошел вместе с ним. Ему казалось, что он не выдержит еще одного потока нытья от Лени, и поступит именно так, как поступили бы другие Грехи в его фантазии. Краешком сознания Похоть уже даже перебирал названия транспортных компаний, которые смогли бы сделать это в максимально краткие сроки.

Нет, на сим разговор не окончился, как бы Похоть того не желал. Его брат был слишком ленив… Что уж там, он был концентрацией вселенской лени в одном скромном теле, и не хотел ничего сложного. Можно было до посинения спорить, что перемещаться – это дело пары секунд. Напротив, ты расслабляешься, перестаешь поддерживать физическую форму, и облетаешь за мгновение ока половину света. Потом немного концентрации, чтобы создать хотя бы речевой аппарат для связи с остальными Грехами – и дело сделано. Но, видимо, для Лени сей план выглядел сложнейшей многоходовкой, на которую уйдут десятилетия.
Похоть присел на диван близко к собрату и мягко вздохнул, приобнимая того за плечи одной рукой. Он повернул голову, почти упираясь носом Лени в висок и нежно, практически любя, прошептал на ухо:
- Я выделю тебе квартиру, и ты сможешь снова ее засрать. А еще я куплю тебе чипсов, «Кока-Колу», и, если ты будешь хорошим мальчиком, еще и мороженое, - пообещал Похоть, чувствуя себя феерическим идиотом, но, не акцентируя на этом внимания. Главным оставалось сдвинуть Лень с места, остальное вторично.
Первородный прижался губами к виску собрата, чувствуя запах его давно не мытых волос и пота. Похоть это не смущало, но он вынужден был признать, что даже он за всю свою действительно долгую жизнь, занимался сексом с Ленью всего два раза. Первый раз был, как и следовало ожидать, из чистого любопытства и вечной перевозбужденности похотливого порока. Второй был глубокой ошибкой по мнению Похоти – спать с этим собратом было сродни сексу в настоящим бревном.
- Я тебя не дам в обиду, мой маленький, - пообещал после легкого поцелуя Похоть, отстраняясь и выуживая из кармана телефон. Он мог бы создать его и в руке, но невольно повторил человеческий жест, - И я тебя на самом деле люблю, поэтому, надеюсь, что ты простишь меня.
Проговорив это, Похоть прижал телефон к своему уху, слушая пару гудков и преобразовывая свои голосовые связки в женские.
- Алло, - высоким и явно перепуганным голосом проговорил Похоть, тем не менее не меняясь в лице, - Я хочу доложить, возможно, о несчастном случае. Из соседней квартиры доносятся какие-то странные стоны и, кажется, мольбы. Я стучала в дверь, но никто не открывает, вы не могли бы проверить, сэр? – Похоть охотно продиктовал свой адрес, мысленно прощаясь с этой квартирой. Теперь ту личность, на которую она была оформлена, объявят в розыск. Представившись вымышленным именем, Похоть положил трубку.
- Скоро сюда нагрянет полиция, ты же не хочешь проблем с тем человеком в ванной? – мило поинтересовался Похоть.
Лень, конечно, мог остаться. Его сил вполне бы хватило, чтобы остановить не один полицейский отряд и бригаду спецназа. Но люди настойчивые существа – они бы присылали еще и еще, пока дело не коснулось бы ФБР и ООН. В конце концов, они бы просто взорвали дом или что-то вроде того, и Лени просто бы пришлось преобразоваться в другом месте. Люди смогли бы его выжить.
- Пойдем, брат мой… Ты нужен нам.

Похоть, в отличие от своего брата, любил Таиланд и особенно местных жителей, поэтому даже не обратил внимания на то, как скривилась мордочка Лени. Мужчина с женским голосом, женщина с мужскими органами – все это волновало первородную жажду плотского удовольствия меньше всего. С улыбкой победителя (правда, несколько слащавой), Похоть присел обратно на диван, обнимая своего брата. Он смотрел на него в упор, как влюбленный парнишка смотрит на свою пассию. Это наверняка бы разозлило не только нервного Гнева, но и прочих других. Лени же, кажется, было совершенно плевать, что с ним делают, лишь бы не заставляли что-то делать самому.
- Можно сказать и так, но вообще я держу тебя почти за талию, - невозмутимо проговорил Похоть, продолжая доставать самого терпеливого собрата своими манерными приставаниями, - Я засранец, - повторил он слово в слово за Ленью, все также счастливо улыбаясь. Будто такое тесное общение с неторопливым Грехом могло вызвать истинный восторг. Впрочем, Похоть, действительно, любил своего брата. Хотя бы за то, что именно его влияние подтолкнуло людей на изобретение порнографии, порно-журналов и некоторых интересных девайсов из секс-шопа, которыми люди пользовались, совмещая свою лень с желанием.
- Я хочу тебя… - начал отвечать Похоть, но, проговорив три своих любимых слова, замолчал. Кажется, и так неплохо получилось? Выдержав небольшую паузу, которая никому была не нужна, Первородный все же продолжил, - Я хочу, чтобы мы с тобой переместились во Флоренцию. У меня там есть небольшая квартира, которую, как я и обещал, я тебе подарю. Обживешься там, а через пару недель, когда я соберу оставшихся братьев, мы соберемся и обговорим план дальнейших действий.
Больших усилий стоило, чтобы не остановить свою речь после «я хочу» или «я хочу, чтобы мы с тобой». А ведь как красиво и двусмысленно бы продолжали звучать его слова! Похоть переборол себя, и теперь ждал этого от Лени.
- Можешь даже не участвовать в обсуждении, - игнорируя по-детски капризный голосок Лени, продолжил Грех, - Просто валяйся там на земле, спотыкай о себя людей, - исковеркал слово Похоть, уткнувшись подбородком о плечо собрата. Наверное, больно было. И от этой мысли в голове сразу возник вопрос – сколько сможет вытерпеть боли Лень, перед тем как все же отползти в сторону или переместиться? Наверное, не стоило подавать такую идею Гневу, он бы с радостью провел такой эксперимент, будучи в дурном настроении.
- Кстати, там будет Чревоугодие, если ты не забыл, - усмехнулся Похоть. - Кажется, детки, вы хорошо ладили друг с другом. По крайней мере, - он все же убрал острый подбородок с плеча Лени, чтобы картинно осмотреться по сторонам. Пол был все также завален пачками от чипсов, коробками с каким-то иным сухим пайком, залит липкими пятнами разной расцветки, – …даже в отсутствие оной, ты предаешься ее греху. Скучаешь, наверное? - усмехнувшись, Похоть чуть отстранился
- Ну что, ты готов к короткому, но крайне утомительному для тебя путешествию? – спросил Грех и добавил на всякий случай, - Если ты воссоздашь себя в моей итальянской квартире с этими же сальными волосами и смрадом, я на тебя Гнева натравлю, - премило заявил он, улыбаясь чуть шире с той же влюбленностью в глазах.